"From hatred more hatred is born, and man fight and kill. Thus is history made. It always had been and always will be" (с) Янь Лан
19:35
Раздумывательное
"Странно, как похожи люди и животные. И как можно им учиться друг у друга", - подумал Тэвильдо, глядя на двух нутрий, весело плавающих в реке.
Они одинаково печалятся, одинаково грустят, одинаково плачут - серая тень мелькнула на краю опушки, где юная девушка горько плакала, обняв стволик такой же юной березки.
Вспомнилась птица, совсем еще молодая и уже одинокая. Эта птица спаслась из гнезда от огня, сама прилетела на дым костра. Слётка подобрал патруль из Твердыни, вырастили как родного. Птица так и осталась с людьми, счастливым гомоном встречая каждый разъезд. Но однажды кот в облике ветра подглядел у нее такой же взгляд, как у этой девушки.
Они делают одни и те же дела - ускользая от охотника-неумехи, принявшего лесную тень за добычу, кот задрал голову туда, где парил коршун-добытчик. Оба, человек и птица, одинаково высматривали добычу, следили за ней... разворот - лук вскинут - победный клич - тетива звенит. И вот - человек счастливо волочит пухлого подсвинка, а птица медленно летит с добычей домой.
И одни и те же выводы - обиженный Тэвильдо уходил от семейки ежей, с которыми думал познакомиться. Вот так же его и в поселениях встречали: ощетинившись, настороженно и с испугом. Как же, большой кот!
Только одно у них разное, думал ветер, пролетая над ставкой очередного возжаждавшего справедливости эльфийского короля, которому помогали силы с Запада: животные не одержимы жаждой власти.
И жаждой мести, ответил Мелькор, в чьи волосы пытался спрятаться прилетевший с новостями ветер. Но ведь все существа разные, и когда-нибудь одни увидят различия и скажут другим. Когда-нибудь они поймут и изменятся.
Ты хотел бы этого?
Ветер утих - и рядом с черной фигурой соткался из воздуха серый кот, достающий стоящему до плеча.
Да, друг мой, с улыбкой ответил Мелькор.
Оба - и кот, и Вала - смотрели, как за горизонтом разгорается пламя сотен костров. Рука в перчатке опустилась на серый загривок, непослушными пальцами ероша теплый мех.
Когда ветер вокруг эльфов и майяр вдруг заурчал и все шарахнулись, поминая Высоких - пламя дрожало, будто смеясь.
Они одинаково печалятся, одинаково грустят, одинаково плачут - серая тень мелькнула на краю опушки, где юная девушка горько плакала, обняв стволик такой же юной березки.
Вспомнилась птица, совсем еще молодая и уже одинокая. Эта птица спаслась из гнезда от огня, сама прилетела на дым костра. Слётка подобрал патруль из Твердыни, вырастили как родного. Птица так и осталась с людьми, счастливым гомоном встречая каждый разъезд. Но однажды кот в облике ветра подглядел у нее такой же взгляд, как у этой девушки.
Они делают одни и те же дела - ускользая от охотника-неумехи, принявшего лесную тень за добычу, кот задрал голову туда, где парил коршун-добытчик. Оба, человек и птица, одинаково высматривали добычу, следили за ней... разворот - лук вскинут - победный клич - тетива звенит. И вот - человек счастливо волочит пухлого подсвинка, а птица медленно летит с добычей домой.
И одни и те же выводы - обиженный Тэвильдо уходил от семейки ежей, с которыми думал познакомиться. Вот так же его и в поселениях встречали: ощетинившись, настороженно и с испугом. Как же, большой кот!
Только одно у них разное, думал ветер, пролетая над ставкой очередного возжаждавшего справедливости эльфийского короля, которому помогали силы с Запада: животные не одержимы жаждой власти.
И жаждой мести, ответил Мелькор, в чьи волосы пытался спрятаться прилетевший с новостями ветер. Но ведь все существа разные, и когда-нибудь одни увидят различия и скажут другим. Когда-нибудь они поймут и изменятся.
Ты хотел бы этого?
Ветер утих - и рядом с черной фигурой соткался из воздуха серый кот, достающий стоящему до плеча.
Да, друг мой, с улыбкой ответил Мелькор.
Оба - и кот, и Вала - смотрели, как за горизонтом разгорается пламя сотен костров. Рука в перчатке опустилась на серый загривок, непослушными пальцами ероша теплый мех.
Когда ветер вокруг эльфов и майяр вдруг заурчал и все шарахнулись, поминая Высоких - пламя дрожало, будто смеясь.
